Аўтарам/кай нас робіць вастрыня разумення сваёй недасканаласці, памножаная на асабісты кураж. Тэксты не пішуцца, а адбываюцца. Прабіваюцца праз шолах штодзённасці туды, дзе, магчыма, іх ніхто не чакаў. Але здолеў зрабіць з хлуду музыку. Мы ўпартыя і недарэчныя. Мы банальныя і непаўторныя. Гэта шыкоўна і недаравальна. Як вершы Ганны Златкоўскай.

Я всегда хотела
В баре взять бокал вина
Сидеть у стойки и что-то писать одна
Такая загадочная одинокая до тошноты
Среди, естественно, суетливой пошлой пустоты
И вот я сижу
Музыка рвёт колонки, голоса, чужие бокалы, стаканы и сигареты
Никто не курит в лицо, не приглашает продолжить вечер
Не лезет в душу, не ищет секреты,
Которые я так хотела кокетливо рассказать
Плачу пять евро за просекко
Надеваю пальто,
Прокуриваю триста метров.
возвращаюсь на кухню
Чтобы также,
но уже без выдуманного одиночества
пить, курить и молчать.

Никому не нужные вещи выкидывают на свалку,
уносят к заборам,
ставят прямо за дверь
А с людьми все сложнее и проще —
им не звонят, не тратят силы на буквы,
просто стирают ластиком
Однажды это делаешь ты,
А кто-то с тобой…
Нет смысла предполагать, кто из вас лицемер
А кто оказался честным.
Смешное тут знаешь что?
Они возвращаются,
Как птицы с юга,
Как старый побитый кот,
Сбежавший на улицу,
Прошмыгнув за порог.
Как лето, весна-зима
Все по кругу
Так люди бегут от тебя
И снова к тебе
Здравствуй, враг,
Ну, здравствуй, подруга…
И все те руины,
И шрамы да ссадины на руках
Саднят, но больше устало
Ты обещала никогда не прощать.
А оказалось — всё время прощала.
Врастают — наверное, так суждено
Не быть, а влюбляться навеки. Да
обещать — я выброшу раз и навсегда
Стану на миг
Правильным циничным человеком.
Рассыпаясь с сигналом звонка
С тем самым дурацким вопросом:
«Как дела? Я скучала,
прости же меня»…
И все начинать сначала.

Когда мне плохо — я танцую. Перебираю шкаф. Выбрасываю вещи.
А стареньким любимым говорю: «Ну полежи еще немножко».
Когда мне плохо — я беру ведро и мою пол случайной тряпкой,
Я растираю пыль и отражается мое лицо на ржавом деревянном теле.
Фарфоровые статуэтки протираю осторожно, а что разбилось — буду снова
клеить.
Альбомы открываю, закрываю. Смотреть на прошлое, увы, довольно больно.
Я в нем, как и сейчас, всё время умираю
под «Rape me», сигаретный дым и море алкоголя.
Когда мне плохо, я слишком сильно крашусь. Алой помадой вычерчиваю скулы.
А губы блестками смыкаю, мне так надо.
Иначе все мои слова, как пули: не ранят — убивают беспощадно.
Когда мне плохо, я ищу ответы в рекламных слоганах, афишах и буклетах.
«Будь модным», — призыв сегодняшнего лета,
А я в чулане заперлась, здесь никому не слышно мои мысли.
Я часть вселенной — это слишком странно.
Мой мир хранится в старом чемодане
Там глупости лежат: игрушка, книга, пара писем,
блокнот стихов и личная не-вы-но-си-мость —
непримечательный набор, но для меня так много значит.
Когда мне плохо, я танцую…
Но никогда не плачу.

Я тебя не люблю.
И я тебя тоже.
Наверное, поэтому нам так легко раздеваться.
Нам с тобой делить нечего. Ты можешь уехать.
Ты можешь остаться.
Мы с тобой потерялись в предрассветной муке´,
обменявшись вежливым «спокойной ночи»,
не заметив, как настало утро,
застегнувшее на замок наши жизни,
разделив километрами многоточий.
Впрочем, ни ты, ни я
не планировали просыпаться вместе,
заваривая кофеек,
спрашивая: «Чем займешься сегодня»?
Наши границы условны: не друзья,
не свободны,
чуть-чуть знакомы.
И это не шепот наших созвездий,
мол, «не созданы друг для друга».
Это единственная возможность
не испытывать глупой истомы.
Не вникать,
какой же пастой чистишь зубы,
сколько родинок на спине,
и что больше любишь: зиму или лето?
Нам обоим плевать на Тарантино,
на чужие сплетни,
на цифры в наших телефонах,
мы, не обмениваясь номерами,
попрощались навсегда.
Я крашу губы помадой амарантового цвета,
ты надеваешь галстук под цвет моего рта.
Мы пятнами сталкиваемся снова на рассвете.
И говорим высокомерно: «Конечно, нет».
Но точно знаем — это было «Да».
Расходимся, фарватер позволяет не столкнуться.
Кильватером — необъяснимая тоска,
что мы не те, с кем хочется проснуться.
Но те, к кому так тянет прикоснуться.
Без разговоров о предательствах и чувствах.
«Дай сигарету». «Как дела»? «Пока».
Мы нелюбимые, созвучные вселенной,

Бегущие от встреч, звонков и сообщений,
Свернувшие мечтанья в тонкий жгут,
Разочарованные и счастливые одновременно.
Что в этом темном баре нас не ждут.
Остывший кофе да вино в бокале.
С рассветом джаз и долгое молчанье.
Так тишиной разрезано «скучаю»…