У нашыя вясёлыя часы замежнасць — не мара, а чэлендж і трабл. Бо з краіны сінхронна вылятаюць заможныя і не вельмі, разумныя і не надта, адчайныя і разгубленыя, героі і коцікі, інтэлектуалкі і фаварыты дыскатэк. Транзітная беларускасць — расцярушаная лапікавая коўдра. Якая зараз спрабуе зрабіцца тэкстам.

Сердце Шопена

Ой, выйду ж я на вуліцу —
Трава-мурава.

Сюды-туды гляну —
Чужа старана.

Ой, да выйду ж я за другія —
Там сад-вінаград.

А ў тым садзе-вінаградзе
Падружкі мае.

Вы дзевачкі-паненачкі,
Падружкі мае,

Як пойдзеце ў чыста поле,
Завіце мяне.

Як будзеце кветкі рваць,
Нарвіце і мне

Беларуская веснавая песня

В серый и тихий ноябрьский день, когда ничего вокруг не происходит, кроме того, что все люди ходят на работу и возвращаются в свои теплые нагретые дома, когда до того тихо, что, кажется, что почти никто не рожает детей и не умирает, никто не ссорится — все блюдут чистоту тишины, — Анна прилетела в Варшаву из Вильнюса, чтобы осмотреть город.

В Варшаве у Анны были две школьных подруги, с которыми она давно не виделась, — Наталья и Екатерина. Обе находились в польской столице со своими супругами, и обе приехали сюда относительно недавно после всем известных событий в Беларуси 2020 года.

Самолет, на котором летела Анна, приземлился в аэропорту Фредерика Шопена. И сразу после приземления зазвучала музыка великого композитора, оповещая, что Анна прибыла на польскую землю и сейчас узнает, чем же живет Варшава.

Такси привезло ее в маленькую кавалерку в районе Воля, из окна которой виднелись варшавские небоскребы и мерцающая на них надпись Kocham Warszawę. Засыпая в свежем постельном белье съемной квартиры, Анна почувствовала любовь к столице Польши.

Утром Анна написала в общем чате:

— Где состоится наша встреча? — но Екатерина только прислала недоуменный смайлик.
 — Я пока не была в центре, ничего не знаю. Лучше спросить у Натальи.

Екатерина была сконцентрирована на семейной жизни и своей художественной мастерской, а вот Наталья, на которой обычно «горела шкура», наверняка, обежала с камерой весь город и сняла все его панорамы.

— Куда нам идти? — написала Анна Наталье в инстаграм.
 — Куда нам идти? — эхом переспросила Наталья у своего мужа.
 — Не знаю, идите куда-нибудь в центр, — пожал плечами супруг.

Да, но что такое центр? Лазенки Крулевске? Старый город? Понимая, что подруги ожидают от нее какого-то емкого и яркого ответа, Наталья ответила:

— Встретимся возле костела с сердцем Шопена. Он называется Костел Святого Креста.

И вот одним ноябрьским воскресным днем, когда толпы неспешно прогуливающихся горожан заполонили Варшаву, в городе встретились три белорусские женщины — Анна, Наталья и Екатерина. Они подошли к костелу, в котором покоилось сердце великого, всемирно известного композитора Фредерика Шопена, с трех сторон — и, наконец, увиделись.

— Привет, — сказала Анна.
 — Привет-привет, — сказала Екатерина.
 — Привет, — подмигнула Наталья.
 — Ну что, — сказала Анна. — Куда пойдем?
 — Может, куда-нибудь туда? — пожала плечами Наталья и неопределенно махнула рукой в сторону Старого города.
 — Да, давайте туда, — согласилась Анна. — Я здесь все равно ничего не знаю.

И вот три подруги в некотором молчании двинулись вдоль пышных костелов центральной улицы Краковское предместье, вдоль памятника великому писателю Болеславу Прусу и парадных ворот Варшавского университета. Отдыхающий город расстилался перед ними в своей праздной суматохе, бегали дети, кто-то ел горячую кукурузу, элитные дамы сидели за столиками прямо на улице в шубах.

Три подруги шли и оживленно задавали друг другу вопросы, избрав три разные тактики: одна из них, Анна, предпочла выйти на нейтральную тему и просто описывать все, что попадалось им на глаза. Другая, Наталья, пыталась склонить разговор на тему происходящих в мире политических катаклизмов, которые привели всех трех за границу. А третья, Екатерина, вспоминала моменты из их общего прошлого.

В лицо заморосил мелкий дождик, появились порывы ветра. Небо было пасмурным и не обещало никаких прояснений. Все вдруг почувствовали, что наступил момент, когда нужно поговорить о настоящем.

— Мы сняли квартиру в районе Урсынув. Для меня были важны практичность, тишина, — сказала Екатерина, а подружки закивали. — Вот одна моя знакомая Люся сняла квартиру в центре. Говорит, хочу жить в центре и все. Теперь у нее под окнами ездят машины, шумят. Но вот человек хотел жить в центре!
 — Ну, это кому как нравится, — заключила Анна.
 — Да. Кому как нравится. Я же ничего не говорю. Кому-то хорошо в центре, кому-то в спокойном районе. Каждому свое, — сказала Екатерина и замолчала.

Разговор забуксовал, на лице Анны отразились апатия и грусть, а Наталья нахмурилась.
Двигаясь прямо навстречу мелким моросящим в лицо дождинкам, подружки дошли до самого памятника Болеславу Прусу, и Анна ненавязчиво поинтересовалась:

— Ну так как у вас самих дела? Как с работой?

Первая вздохнула Наталья.

— Да не очень с работой.

За ней вздохнула и Екатерина.

— Мне кажется, я хочу домой.

Дальше все двинулись в полном молчании по улицам Старого города, возведенного сорок лет назад. Рядом на площади под бело-красно-белым флагом стояло двенадцать человек, тринадцатый произносил речь в громкоговоритель.

— Да, — вздохнула Анна. — Жизнь эмигранта тяжела. Я даже сделала специальный вебинар психологической помощи, чтобы помогать людям в эмиграции. Вот уже три раза провели.
 — Класс, — сказала Наталья.
 — Классно, — сказала Екатерина.

И все три снова замолчали и двинулись в обратную сторону — сначала мимо памятника Болеславу Прусу, потом вдоль Варшавского университета и памятника какому-то ксендзу в большой треугольной шапке. Анна с любопытством смотрела вокруг, Екатерина упорно молчала, а Наталья в нетерпении поглядывала на часы и выгибала брови. Наконец Наталья заставила себя улыбнуться:

— Ну что будем делать?
 — Я не знаю, — пожала плечами Анна.
 — Я не знаю, — растерянно сказала Катерина. — Может, пора бы уже и домой?
 — Может, где-то все-таки посидим? — озадаченно сказала Анна.
 — Даже не знаю, — сказала Наталья.

И все три остановились. Меры приличия указывали на то, что нужно выдержать еще какое-то время, потому что прошло всего полчаса.

— Смотрите, — сказала Наталья. — Вот кафе «Телимена». Очень прикольное, оно вроде с тысяча восемьсот какого-то года. Может, здесь посидим?

Девушки кивнули.

Атмосфера кафе подействовала на подруг магически: приглушенный свет, суета отдыхающих, звон чашек как-то сместил напряжение с их судеб и сделал все более легким, необязательным.

— Картины, кстати, продаются хорошо, — сказала Катерина, когда все устроились на креслах с десертами. — Особенно популярен маленький формат с котиками. Но вот Артем не может найти работу. Я говорю: «Артем, у нас маленькие дети. У нас уже нет денег на еду», — сказала Катерина и приступила к десерту.

Анна и Наталья вздохнули.

— Пошел бы хоть куда-нибудь, в «Грин кафе нэро», например, разливать кофе. Нет, сидит дома, тоже хочет рисовать картины. Я говорю: «Артем, ты не Матейко, научись сначала делать хотя бы коммерческие открытки».

Анна и Наталья вздохнули.

— Мне кажется, когда переезжаешь за границу, нужно цепляться за любую возможность, — в сердцах и с сочувствием сказала Анна. Ее муж был владельцем небольшой IT-компании.
 — А у вас что? — спросила Екатерина в сторону Натальи.
 — Ну, — бодро сказала Наталья, — Владик по-прежнему видосы снимает.
 — А ты, Наташка? Хорошо устроилась?
 — Устроилась. Но я не могу говорить, куда, — нахмурилась Наталья.

Повисла небольшая пауза.

— Ну ладно. Не будем тогда обсуждать, — сказала Анна. — Как Катя? Уже пошла в сад?
 — Еще нет, не можем определиться. Владик говорит: «Мы что ее, в польский сад отдадим? Она теперь полькой что ли, будет?» Я говорю: «Ну не знаю, может, лучше в польско-английский».
 — Да, нормальный вариант, — кивнула Анна.
 — Нормальный вариант, — подтвердила Екатерина.

Кафе Telimena — одно из самых старых и красивых кафе в Варшаве. Оно восстановлено под старину: здесь сохранились старые окна, на стенах висят картины в рамках, повествующие о событиях прошлого, и крутятся огромные ретро-вентиляторы. В выходные здесь кипит городская жизнь: полно иностранцев, красивых дам.

— В целом мне нравится в Варшаве, — сказала Наталья. — Я хотела бы здесь остаться. Нравятся кафе, парки, детские площадки. Все для людей.
 — И мне, — сказала Екатерина.
 — Давайте подсаживайтесь, будем делать селфи, — улыбнулась Анна и достала айфон.

Подружки сгруппировались и посмотрели в камеру. На несколько секунд все три почувствовали себя довольно счастливыми и сплоченными. Селфи всем подняло настроение.

Вышли из кафе, снова пошли по улице Краковское предместье — сквер Адама Мицкевича, костелы, какое-то посольство. После кафе шлось уже гораздо легче, как будто появились силы на что-то еще.

— Может, заглянем в костел? — спросила Анна.

Перед ними был костел Святого Креста.

Нерешительно открыли дверь, стали в конце — и тут раздалась музыка. Все прихожане поднялись со своих мест. Началась служба.

Анна неловко косилась на подруг, пытаясь понять, как долго они намерены находиться внутри. Слишком быстро выйти было неприлично, но оставаться долго внутри тоже было как-то странно: ничего здесь не было интересного, кроме загробно-восковой атмосферы. Каждый посетитель на самом деле хотел как можно скорее отсюда выйти и вернуться в свою жизнь и к своим проблемам, отправиться по своим делам.

Анна посмотрела на стену, в которой покоилось сердце Шопена.

— Неужели там действительно находится его сердце? — с легким любопытством спросила Анна.
 — Ага, — кивнула Екатерина.

Выждав еще несколько секунд, Анна направилась к двери выхода, подружки повернули за ней.

Шли по потемневшей улице, зажигались фонари. Осознание предстоящего расставания всех сделало чуть более живыми.

— Классно, девочки, спасибо, что встретились, — сказала Анна. — Такая жизнь теперь. Политика, пандемия. Не знаешь, где окажешься. Могли бы ли мы подумать, что встретимся когда-нибудь все три в Варшаве?
 — Нет, не могли, — хором сказали Наталья и Екатерина.

Все три искренне обнялись. «Все равно хорошо, что встретились», — подумала Наталья. «Да, мы все такие же, как и раньше, хоть и не без изменений», — подумала Екатерина. «Ох, девочки!» — подумала Анна.

Анна вызвала такси, Екатерина ждала, пока за ней приедет муж, Наталья пошла пешком на трамвай.

Варшава зажигалась вечерними огнями, все сгущалась ночь, протестующие уже разошлись, в домах зажигались вечерние огни. Верхушки варшавских домов потихоньку начинал укутывать ноябрьский туман — он смазывал краски дня и растворял все четкие, выразительные объекты, превращая их в бледные тени.

Маша Шмель. Рэдактарка. Аўтарка дваццаці артыкулаў па беларускай літаратуры, надрукаваных у навуковых часопісах, а таксама некалькіх вершаў і апавяданняў, надрукаваных у зборніках маладых літаратараў. Удзельніца дзвюх мастацкіх рэзідэнцый.