Макс Шчур — крытычны інтэлектуал, цынічны лаўрэат, саркастычны будыст, апантаны меламан і выдатны паэт — перыядычна развітваецца з прыўкрасным пісьменствам, каб зноў трапіць на старыя рэйкі. Бо так, як Шчур, не робіць ніхто. Таму гэтыя тэксты варта чытаць і перачытваць. Натуральна, праз прызму нашых асабістых незавершаных гештальтаў.
Аутсайдер и континент
Алиса Лидделл утверждала, что книжку без картинок и разговоров читать неинтересно. С точки зрения героини Льюиса Кэрролла, «Завяршыць гештальт» Макса Шчура — книга годная: есть тут и картинки, и разговоры. Собственно, весь этот роман представляет собой один большой разговор. Герой-рассказчик ведет его не столько с другими персонажами (диалогов как таковых в тексте Шчура относительно немного), сколько с самим собой.
«Завяршыць гештальт» для современной беларуской литературы — явление символичное. Автор книги — политический беженец, уже четверть века обитающий в Чехии. Выпущена она за пределами Беларуси — в тернопольском издательстве «Крок» и под редактурой также давно живущего за рубежом, как раз в Украине, Сергея Прилуцкого. В 2016-м роман Шчура был удостоен Премии Гедройца, главной литературной награды Беларуси, основанной, однако же, по инициативе польских институций. (В Украине, кстати, похожая история: ведущую литературную премию страны, «Книгу года Би-би-си», учредили британцы). То же и с действием романа: в Беларусь оно заглядывает только в нечастых воспоминаниях автора о давно ушедшей юности.
«Кожны беларус ад прыроды любіць статус-кво. Усе зьмены — да горшага і ад д’ябла».
Рискну предположить, что каждый читатель этой книги рано или поздно задумывается о том, насколько тождественны автор и его персонаж, наделенный той же, что у автора биографией, профессией, а также, по всей видимости, теми же взглядами и свойствами натуры. Будем считать, что это вопрос от лукавого, пусть на него отвечают будущие мемуаристы и биографы, ежели таковые найдутся. Здесь речь пойдет не о Шчуре, а о его герое.
Формально «Завяршыць гештальт» — road non-fiction; сказано же в подзаголовке – «дорожный роман с фотографиями». Дорога ведет из Праги в Амстердам, то бишь из Чехии в Нидерланды. По сути, из Европы восточной, этакой относительной, сомнительной и невсамделишной, в Европу западную, самую что ни на есть настоящую. Распределение ролей классическое: в качестве протагониста выступает рассказчик, в качестве антагониста — та самая пресловутая Европа. Манящая и обманывающая, очаровывающая и раздражающая, объект его неизбывного вожделения и предмет его же перманентных насмешек.
Герой раз за разом выясняет отношения с этой зрелой (но успешно молодящейся), своевольной (статус позволяет) и недоступной (ну, почти) барышней. Благодаря Домбартеру и Балбатрансу (об этих двух парнях чуть ниже) изменчивая Европа предстает перед ним в самых разных своих обличьях. Есть тут голландские вояжеры-филистеры и арабский деляга-эмигрант, южноамериканский литератор с замашками сноба и бывшая соотечественница, с которой хочется поскорее распрощаться, потому что она напоминает о том, о чем вспоминать не хочется. А еще имеется разбитная юная немка, гораздая на приятные сюрпризы. Действительно, как же в дорожном романе да без случайного дорожного секса. Тем более что другие отношения с настоящей Европой герою не светят.
«Аўтары, за выняткам камэрцыйных, пішуць не ад нейкага там празьмернага багацьця жыцьцёвых уражаньняў, а якраз ад іх недахопу».
Впрочем, «Завяршыць гештальт» — road-книга только наполовину, причем сразу в двух аспектах.
Во-первых, главы, в которых рассказчик на попутных машинах по предварительной договоренности (это и есть вымышленный Балбатранс, которым Шчур почему-то заменил всем известный Блаблакар) перемещается из республики пива в королевство травы, чередуются с главами, где он ведет беседы с пожилой нидерландской парой, временно въезжающей в его квартиру (вот вам и Домбартер — тоже вымышленный сервис обмена жильем для путешественников). Возникает любопытный эффект: герой постоянно движется и в тоже время остается на одном и том же месте. Приближается к заветному Амстердаму — и словно никак не может выбраться из опостылевшей Праги.
Во-вторых, путевых заметок в романе Шчура не так уж много. Пейзажи за окном авто — всего лишь повод для пространных, иронично-сентенциозных и неизменно язвительных рассуждений приблизительно обо всем на свете. О кризисе среднего возраста и пороках левого мировоззрения. О провинциальной чешской ментальности и агрессивной сущности «русского мира». О внутренних проблемах Евросоюза и режущей глаз нелепости окружающей действительности. В первую голову «Завяршыць гештальт» — роман-эссе, роман-монолог, роман-рефлексия. В не меньшей степени, чем с Европой, герой здесь выясняет отношения с самим собой. Со своим не вполне благополучным состоянием и не слишком цельным мировоззрением.
«Як чалавек, што ледзь не зь пялюшак імкнуўся стаць грамадзянінам сьвету (толькі вось ня ведаю, якога — наўрад ці гэтага), я ўсёй душою ненавіджу нацыяналізм. І тым ня менш, паводле клясыфікацыі сваіх таварышаў анархістаў, я нібыта належу да самых заўзятых нацыяналістаў, якія (а гэта — найгоршае!) грамадзянамі сьвету толькі прыкідваюцца».
Ему есть что выяснять. Рассказчик не то чтобы полный лузер, но баловнем судьбы его не назовешь. Как и автор, он вынужденный эмигрант. Когда-то был женат, но давно живет бобылем и не очень-то этому рад. Постоянной женщины у него нет, друзей вроде бы тоже. Не пьет, потому что здоровье не позволяет, зато много курит. Недавно его уволили, так что денег в обрез. И вообще он тот еще фрукт: записной скептик, неисправимый циник, брутальный сквернослов, глумливый социопат.
«Той, хто любіць пагалоўна ўсіх, зусім ня ведае, што такое сапраўдная любоў — як ня мае пачуцьця гумару той, хто сьмяецца зь любога жарту».
Вот это вот все как раз и подкупает.
Пожалуй, Алиса Лидделл была права лишь отчасти. Чтобы книга получилась интересной, картинок и разговоров маловато, нужно что-то еще. И этого чего-то у Шчура, слава богу, хватает. Кроме цинизма, сарказма и обсценной лексики в его писательском арсенале ядовитое чувство юмора, спасительная самоирония, свободная ориентация в пространстве европейской культуры и оригинальные логические конструкции. На путешествие в триста страниц такого багажа более чем достаточно.
Характерный метод Шчура — контрастный душ из «высокого» и «низкого». Он напоминает, что Нидерланды — это страна Вермеера, Рембрандта, Спинозы, Декарта, Ван Гога, Мондриана, Стеллинга, Вармердама, — и небрежно замечает, что ездят туда в основном «курыць ганджубас і блядаваць». Упоминает Ролана Барта, Сьюзен Зонтаг и Алена Бадью — и восхищается немецким унитазом, который «дзіўна тое, што яшчэ сам не выцірае за вамі сраку». Сравнивает уличного музыканта с Жаком Брелем — и сообщает, что «улетку ён езьдзіць па ўсёй Эўропе, марна шукаючы месца, дзе яго б канец канцоў не адпізьдзілі». Даже странно, что в названии книги со словом «гештальт» не соседствует что-нибудь ненормативное.
А ведь гештальт на самом деле остается незавершенным. Безумная идея найти в Амстердаме встреченную двадцать лет назад проститутку и жениться на ней (привет, «Брат-2») к счастью для рассказчика остается нереализованной. Кульминацией вояжа становится неудачный квазисуицид в волнах Северного моря, более всего похожий на символическую смерть, после которой предполагается возрождение к новой жизни. Однако никаких принципиальных перемен во внутреннем мире героя после инцидента не происходит. И такой итог выглядит честнее любого другого.
«Можа, вызваліць гэтую Эўропу, як дваццаць гадоў таму вызваліў Беларусь? Раз я ў ёй за той самы час настолькі расчараваўся? Раз яна, паскуда, аказалася для мяне такой жа замала эўрапейскай, як і родная Б’елёррусья?.. Вось ня трэба толькі паўтараць «ад сябе не ўцячэш»… Ад сябе — не, але ж ад вас, якія да бясконцасьці гэта цьвердзяць, нават не ўяўляючы, што гэта насамрэч значыць — цалкам магчыма. Прынамсі, мне гэта заўжды дасюль удавалася».
Может, и впрямь сбежит, почему бы и нет. Глядите, в финале, закончив долгие переговоры с голландской парой, герой наконец-то выходит из дому. Да, мы знаем, что он отправляется в то самое уже описанное в романе путешествие, которое, закончилось неловким пшиком. Но не менее резонно предположить, что рассказчика ждет некий новый побег (зачеркнуто) вояж. Ибо сколько беларуский аутсайдер ни выяснял бы отношения с вероломной дамочкой-Европой, выяснить их до конца ему никогда не удастся.
Юры Валадарскі — крытык, журналіст, публіцыст, культурны арганізатар. Працаваў ва ўкраінскіх часопісах “Афиша”, “10 дней”, “Профиль”, быў рэдактарам аддзела культуры і намеснікам галоўнага рэдактара газеты “24”. З 2005 па 2022 гады — пастаянны літаратурны аглядальнік часопіса “ШО”, вёў аўтарскую рубрыку “Книжный дозор”, Аўтар кнігі вершаў “Записки живца” (1998), складальнік зборніка “Небо этого лета. Рассказы украинских писателей” (2015, сумесны праект з Людмілай Уліцкай). З сакавіка 2022 года жыве ў Хайфе.